Форум

Гармская обитель.
(воспоминания оператора МГД-отряда).

Первый приезд в Гарм.

Наш "бисти як" плавно коснулся взлётной полосы, окружённой огромными горами, и через несколько секунд замер на месте. Бисти як - по-таджикски - двадцать один. Это номер авиарейса Душанбе - Гарм и, по-совпадению, тип самолёта ЯК-40. Прохладный воздух на аэродроме несколько удивил после душанбинской жары (дело было в июне), но солнце припекало вполне по-южному.

Поднявшись по лестнице в бушующий зеленью сквер аэропорта, и не обнаружив попутной машины на КСЭ, мы с коллегой решили пройти туда пешком. Выйдя на дорогу, я почувствовал какой-то странный запах. Оказалось, что его источал раскалённый асфальт, в который добавляют битум и ещё что-то, что бы он не плавился. Сотрудник, уже побывавший здесь год назад, пояснял, где находится гора Миндалюль, а где Скала любви и почему бурную коричневато-розоватую реку назвали Сурхоб.

Вскоре мы оказались на КСЭ, где не встретили ни души. Было рабочее время и все люди находились на своих местах. Пройдя через всю её территорию, вышли к домику почти на берегу реки. Там оказался мужчина доброжелательного вида, который представился нам как В. Журавлёв. Тогда он ещё только устроился на работу и не знал нас, но был предупреждён о приезде. Поговорив немного о дороге, погоде, фотолюбительстве

Володя отправился в камералку решать вопрос о нашем размещении. Вскоре вернулся и провёл нас к домику в другом конце КСЭ, где в одной половине была комната на три койки для приезжих, и вернулся к себе на работу.
http://s006.radikal.ru/i213/1002/4d/5e8deb1a4b0e.jpg

После размещения и небольшого отдыха, мой напарник, предложил съездить пообедать в Гарм. Выйдя за ворота на остановку, довольно быстро дождались местного автобуса. Народа в нём было немного - несколько таджиков мужчин и, кажется, две немолодых женщины. Незнакомая речь, сначала ошеломила до ощущения идиота, которому что-то говорят, а он ничего не понимает. Потом, конечно, я привык к этому.

В Гарме быстро отыскали чайхану. Сильно есть не хотелось, и решили ограничиться чаем. Нам дали по полулитровому чайнику со свежезаваренным зелёным чаем, тарелку белых подушечек с названием печак или парварда и по большой лепёшке с кусочками масла. Надо сказать, такого ароматного чая из маленьких пиалок, я потом не пробовал нигде. Заплатив какие-то копейки и попив чая с лепешками, мы пошли дальше.

Совсем недалеко оказался книжный магазин. В те времена (в 70-е годы) в обществе была фанатичная мода по набиванию книжных шкафов. Книги в магазинах шли нарасхват. Собирали и сдавали макулатуру, что бы получить талон на покупку какой-то книги. К моему удивлению, в гармском магазине оказался большой выбор русскоязычной литературы, как классиков, так и популярных писателей. Правда, в основном душанбинского издательства "Ирфон". Полиграфическое исполнение книг, конечно, оставляло желать лучшего, но как говорится в народе, на "безрыбье и рак рыба." Кроме того, в магазине оказались книги серии КС (классика и современность), которые в "центре" тоже были редкостью.

Зашли также в универмаг, где увидели японские куртки и итальянскую и французскую обувь, что меня несколько удивило, поскольку кроме "скороходов" другой обуви я не знал. Была импортная косметика, редкие духи и сравнительно недорогие ювелирные изделия.

Вечером нас пригласили в гости на хороший ужин Алексей Кондратьев с женой. Выпили привезённую из Москвы бутылку горилки со стручком перца внутри, купленную в магазине в высотке около ИФЗ, бутылку неплохого импортного сухого вина и отправились спать, завершив свой первый гармский день.

Хазор-Чашма.

Утром я проснулся от странного жужжания. Огромное насекомое, со сливу величиной, кружило по комнате и время от времени пыталось протаранить стекло в окне. Наконец, утомившись, село на раму. Я думал, что это жук, но оказался огромный чёрный шмель. Не решившись взять его рукой, я открыл дверь и выгнал прочь полотенцем.

Солнце уже давно поднялось и слегка припекало, но воздух был чистый и прохладный. С карниза крыльца свешивались ветви винограда с завязавшимися в кистях мелкими ягодками. Какие-то птицы издавали несусветные трели, как бы переговариваясь между собой. Как оказалось это были скворцы, во множестве обитавшие в экспедиционной зелени.

Уничтожив за завтраком остатки дорожных запасов, мы с вещами пошли к вчерашней лаборатории. Там уже был А. Сидорин. Накануне он был у станционников и вернулся поздно. Поздоровавшись с нами, он попросил немного подождать у камералки и отправился за машиной. Любопытства ради, посмотрели бассейн, но воды там ещё не было. Вскоре подъехал уазик. Из него вышел высокий уже немолодой водитель. Звали его Виктор Иванович. Он был самый пожилой из московских шоферов-интеллектуалов, и они называли его дедом.
http://s005.radikal.ru/i211/1001/e0/93432512a6b1.jpg

Подошёл Сидорин, усадил нас сзади и сел рядом с водителем. Рванув с места, быстро выехали за ворота КСЭ и буквально погнали по шоссе. Вскоре, проскочив мост через Сурхоб, свернули налево и не сбавляя скорости выехали к небольшой речке. За ней расстилалась широкая долина и ущелье с почти английским названием Руноу. Дорога пошла вверх по долине и вдруг, резкий поворот в обратную сторону, и мы оказались на ленте серпантина. Подъём по ней напоминал взлёт самолёта. Справа стена, а слева огромная зияющая пропасть, увеличивающаяся в своей глубине. До этого мне не приходилось ездить в горах, и первым желанием было выбраться из машины, вернуться на КСЭ и никуда больше не ездить. Тогда я ещё не знал, что вскоре буду помнить все кочки и рытвины на этой дороге, а расстаться с ней мне придётся лишь через четыре года.

Но вот пропасть закончилась, и скат слева стал более пологим. Однако подъём вверх не прекратился, и казалось, что вот-вот и подниматься будет уже некуда. Дорога стала ровной, и впереди появилось селение с земляными сарайчиками, огороженными плетнём. Как пояснил мой спутник, сарайчики это жильё для людей, а селение называется кишлак. Конечно, после Гарма и КСЭ сиё средневековье было экзотикой. Вскоре показался ещё один такой же кишлак, с названием Шархо, однако в нём даже был магазин.

Неожиданно впереди, словно стайка бабочек, появилась группа девушек в цветастых национальных одеждах. Поравнявшись с нами они весело засмеялись и прокричав "здрасти" разминулись. Поднявшись в очередную гору мы узрели великолепный вид на большое озеро с кишлаком на берегу. Это был Куль, который мы позднее назвали нижним, поскольку там все озёра называются кулями.
http://s56.radikal.ru/i152/1002/a2/cbadc1cab129.jpg

Примерно через полчаса мотания по поворотам и горкам мы, наконец-то, попали куда надо. Это была прекрасная широкая долина с речкой Хазор-Чашма (переводится как тысяча ключей или родников), ограниченная сзади и слева невысокими возвышенностями, а справа огромными снежными горами хребта Петра Первого. Впереди виднелась белоснежная красавица-гора Чордара (четыре ущелья).
http://s47.radikal.ru/i117/1002/0f/cd5db0888df9.jpg

Проехав кишлак, мы увидели две огромных красных бочки, которые я сначала принял за цисцерны для хранения воды или мазута. Повернув резко направо с дороги, мы выскочили на поляну и остановились перед деревянным навесом, где размещалась летняя столовая.

Выйдя из машины, я почувствовал резкий запах свежескошенной травы. Воздух здесь был прохладнее, чем на КСЭ и запах ощущался очень остро. Вдруг из одной бочки по невысокой лесенке спустился таджик и подойдя к нам поздоровался и представился - Сироджев. Однако нам послышалось, что он назвался Серёжей и первое время мы его так и звали, на что он не обижался, поскольку считал, что его имя Зайнитдин звучит немного сложновато для нас. По образованию он инженер-энергетик, работал когда-то на Анзобской высокогорной подстанции и был принят Сидориным для стажировки на МГД установке, а заодно выполнял и обязанности завхоза.

Бочки назывались цельнометаллический унифицированный балок или проще ЦУБ. Круглые для того чтобы их не заносило снегом зимой, поскольку в горах снега бывает не меньше, чем где-то на севере. Там были четыре койки, тумбочки, стол с диванчиками, шкаф, кухонька с мойкой и котёл для отопления. Мы получили спальники и быстро расселились в них. Сироджев организовал чай, без которого в Таджикистане обходиться нельзя, и Сидорин, переговорив с нами всеми о предстоящих делах, сел в машину и они с водителем уехали.

Коллега пошёл на установку, где уже работали три наших спеца приехавшие раньше на её расконсервацию, а я зашёл в балок за своим инструментом. Проходя мимо столовой, я услышал истошный вопль готовящего обед повара, которого звали Толя Титов. Вскочив на кухню, я увидел в его руке огромный черпак, а другой рукой он тянул за какую-то верёвку. Верёвкой оказалась большая змея, которая пыталась уползти наружу через щель в полу.
- Держи - приказал он мне.
Я объяснил, что это не шланг и держать его не желаю.
- Держи - рявнул он, а я пойду, подкопаю снаружи и отпустишь.
Черпаком он перебил змее хребет, и поэтому всё обошлось, поскольку развернуться, и тяпнут она просто не смогла. Сироджев специально скосил траву, что бы змей было видно. И хотя они встречались не часто, всю первую неделю я проходил в сапогах.

Вечером, после работы и ужина, мы играли в столовой в "тыщу". Неожиданно к нам подошли несколько таджикских парней, одетых вполне современно. Чёрные, усатые, с глазами-угольями они были похожи на абреков. Сказали нам, что идут со свадьбы. Однако, они были совершенно непьяные и было непохоже, что они вообще пили. Оказалось, увидев свет лампочки (в кишлаках электричества не было) и нас играющих за столом, они решили попросить домино и разрешение немного поиграть.
Вот так прошёл первый день в Хазор-Чашме.

Первые впечатления.

Несмотря на занятость в первые дни подготовки к работе со станционниками, мы всё же находили время для знакомства с окружающими нас местами. Первое впечатление было получено от реки. Её истоком было маленькое озерцо кристальнейшей чистоты, метра полтора глубиной, из дна которого в крохотных круглых лунках выбивалось неисчислимое количество водных ключиков. Поэтому Хазор-чашма, как уже упоминалось, переводится - тысяча ключей.

Вода же в озерце была настолько холодна, что в ней не только купаться, а даже подержать руку в течение минуты было невозможно. На берегу стояла деревянная кабинка с железной бочкой наверху, куда мы вёдрами наливали эту воду, чтобы за день она смогла нагреться на солнце. Внизу бочки был кран с душевой насадкой, через которую мы с удовольствием обливались чуть тёплой водой в жаркую погоду.

Примерно в километре пути по тропе в гору располагалось прекрасное и чистейшее озеро Верхний Куль с великолепным видом на Чордару. Вода в нём тоже была холодной, но в июле-августе становилась вполне пригодной для купания. К сожалению там не было рыбы, но нередко плавали змеи, которые к счастью никого не трогали.
http://s51.radikal.ru/i132/1001/b2/7779de97a334.jpg

За озером находилась река Фолыма, протекающая в огромном ущелье и впадающая в Сурхоб. Около неё был заброшенный сад с множеством облепихи и мазор (часовня) - священное место для мусульман.
http://s61.radikal.ru/i173/1002/53/f857e9a75703.jpg

Вообще заброшенных садов впоследствии нам встретилось немало. За лето мы смогли полакомиться и разносортным урюком, и вишней, и алычой, и яблоками и даже неспелыми грецкими орехами. Находили какие-то пресные ягодки называемые джигда.

Приблизительно через неделю нам сообщили по рации о прибытии служебного груза. Мне поручили съездить за ним в Душанбе в качестве экспедитора. На следующий день к нам наверх прибыла машина с продуктами и меня забрали на КСЭ, где меня уже ждал шофёр-таджик Машраб. Считая, что таджики не могут умело водить машины, я несколько опасался дальней дороги. Однако Машраб был уже не молод, а его машина - ЗИЛ старого образца - была большая, и он ехал не спеша, очень аккуратно. Дорога в долине Сурхоба не горная, а ровная и асфальтированная. Шофёр был неразговорчив, да и я больше глазел на окружающие нас и непрерывно меняющиеся великолепные картины гор.

Вскоре мы проехали мост через Сурхоб, и слева появилась Обихингоу - вторая река, рождающая вместе с Сурхобом бурный Вахш - главную реку Таджикистана. Рыжий Сурхоб и и серая Обихингоу некоторое время текут как-бы обособленно (что особенно хорошо видно с самолёта) постепенно перемешиваясь в некий однотонный цвет.

Незаметно подъехали к Голубому берегу, перед которым находилась чайхана, и куда зашёл Машраб. Вернувшись, он слегка попинал скаты у машины, вздохнул и сел за руль. Через некоторое время показался угрожающий дорожный знак камнепада. Асфальта и ограждений здесь не было, дорога порой была узкой для разъездов. В одном месте увидели лежащий в реке грузовик. Машраб сообщил, что упал он на днях, но в чайхане ему сказали, что шофёр успел выпрыгнуть на дорогу.
http://www.garm.msk.ru/?photo&id=826

За Голубым берегом расположился Оби-Гарм - санаторный городок с горячими лечебными водами. Проехав, его мы направились к последнему перевалу дороги перед Гиссарской долиной. Солнце уже закатилось за горы, но неожиданно Машраб остановил машину и вышел из неё за дорогу. Снял пояс, перетягивающий халат, из которого вдруг получился коврик. Расстелив его на земле, водитель начал усердно молиться по-мусульмански, с намазом. Закончив ритуал, шофёр свернул коврик опять в пояс, сел за руль и мы поехали дальше.

Вечером мы прибыли в Душанбе к гостиничному домику КСЭ, где и заночевали. Утром получив груз в машину, Машраб отправился в обратный путь без меня, поскольку мне благосклонно разрешили вернутся в Гарм самолётом.

Голубое озеро.

Вернувшись в Гарм, я неожиданно обнаружил всю нашу хазор-чашминскую группу в сборе, в гостиничной комнате на КСЭ. Получив от всех комментарий, что я вовремя вернулся, узнал, что мы немедленно уезжаем отдохнуть на выходной день на Обихингоу к Голубому озеру.

На КСЭ нам выделили "шишигу" (ГАЗ-66) с водителем, спальники, продовольствие и кухонную утварь с компактной газовой плитой. Всё было уже загружено в кузов и все были готовы к отъезду. С нами также поехала семья Гречихиных (для знакомства), поскольку им предстояла вскоре долгая работа в Хазор-Чашме, и ещё две девушки из вертолётного отряда аэропорта.

Вскоре мы уже катили по долинной душанбинской дороге в сторону Вахша, сидя на скамейках крытого кузова машины. Не доезжая моста, свернули влево и понеслись вдоль Обихингоу вверх. Здесь началась уже горная дорога и пропасти над рекой производили не радостное впечатление. В отличие от легковушки из грузовика край дороги не виден и создаётся впечатление, что машина летит над пропастью и только лёгкая тряска выдаёт наличие твёрдого грунта под ней.

Долго ли коротко, но без особых приключений прибыли к озеру. Машина поднялась на плоское плато на скале нависающей над водой и остановилась. Разгрузившись немного, мы спустились к воде сияющего сказочной синевой водоёма. Первое, что поразило меня, была необыкновенная прозрачность воды и большое количество крупной рыбы в ней. Однако рядом на берегу стоял большой плакат, угрожающий штрафом за её ловлю.

Время было послеполуденное, но жара ещё не спала и мы решили искупаться. Часть берега была забетонирована подобно стенке бассейна и с неё удобно было нырять в прохладную воду, что я тут же и сделал быстро раздевшись. Восторг, конечно, неописуемый - прозрачная прохладная вода, неприступная скальная стена сзади и освещённые солнцем горы за рекой. Крас-с-сота!
http://s005.radikal.ru/i211/1001/34/156e44536b19.jpg

Искупавшись, мы немного позагорали и прошли к реке, которая буквально бушевала под нами. Унылый обелиск на её берегу в память об утонувшем здесь спортсмене с фамилией тогдашнего генсека, смотрелся несколько печально. Немного побродив, поднялись на плато к машине. Лида Гречихина, наш будущий повар, уже готовила на газу обед, по времени приближающийся к ужину.

Солнце уже садилось за горы, которые тёмными контурами вырисовывались на небе и мы приступили к трапезе, слегка сопровождая её небольшим количеством "горячительного". Затем, как полагается, были песни, шутки, рассказы... и прекрасный глубокий сон под пронизанным мириадами звёзд горным небом.

Утром, проснувшись, я увидел чудо. На вершине освещённой солнцем горы напротив нашего бивуака, расцвёл огромный каменный цветок. Я слышал о нём раньше, видел слайды, но в реальности эта картина превзошла все описания. Игра цветов в его складках просто неописуема. Промелькнула мысль - а всё-таки есть чудеса на белом свете!
http://s005.radikal.ru/i210/1002/61/5df85e0b6802.jpg

После завтрака продолжили купание и загорание до полудня. Потом неспешно собравшись, тронулись на машине в обратный путь, унося с собой неизгладимые впечатления об одном из прекраснейших уголков северо-западного Памира.

Первый пуск.

После возвращения к себе наверх мы уже долго никуда не ездили, поскольку до августа у нас не было своей машины. Где-то раз в неделю нам привозили продукты со склада КСЭ. Сироджев уезжал (или улетал, если был вертолёт с магнитчиками) на выходные домой, а возвращаться ему приходилось пешком.
http://s45.radikal.ru/i108/1001/37/a8b431c77c7b.jpg

Надо сказать, что природа в Хазор-Чашме менее экзотична чем, например, на Голубом. В общем-то, это большая равнина с речкой в горах на высоте 2400 м, окружённая не очень высокими горами, почти холмами, из-за которых большие вершины не видны. Климат здесь умеренный - жары нет, но солнце печёт - всё же 39-я параллель, да ещё в разреженном воздухе. Зимой очень много снега, так что не проехать, но морозы несильные.

Растительность местная, это в основном трава и весной здесь много цветов: ирисы, потом тюльпаны и прочее. К середине лета всё выгорает под солнцем до соломенной желтизны. Есть кислица (ревень), кинза, какой-то странный лук с клубнями, со вкусом редьки. Довольно интересное есть растение - юган, листья которого похожи на крупный укроп. Довелось мне его "попробовать". Нечаянно коснулся ветвей запястьем руки и на целую неделю заполучил крупные волдыри, как при ожоге. Деревья здесь, в основном, большие вётлы, в которых гнездятся скворцы и удоды. Удод очень красивая цветастая птичка с роскошным гребнем. Они смело бродили около нас, как голуби, порой устраивая между собой "петушиные бои".
http://s004.radikal.ru/i206/1002/84/8bd32fbf4665.jpg

Вскоре, когда станционники и мы были готовы к проведению "горячего опыта", всем назначили день и точное время его начала. Для меня это дело было впервые, а все остальные (операторы и сборщики) уже проводили такие опыты ещё при первых испытаниях в Руноу. Конечно, как говорится, "все системы работали нормально", но всё же было некоторое волнение перед ответственным испытанием.

За полчаса до пуска в небе появился вертолёт Нура и сел на горку, на безопасном расстоянии, с которой хорошо просматривалась работа МГД-установки. Из него вышли какие-то люди, которые, как, оказалось, были представителями руководства от организаций - разработчиков. Минут за двадцать до пуска, был подан сигнал сирены об эвакуации людей с территории нашего лагеря на вертолётную горку, и в пультовой остались лишь мы - три оператора. Через десять минут - ещё один продолжительный сигнал сирены о начале подготовительного этапа пуска.

Для того, что бы все станции приняли сигнал МГД-генератора, пуски производятся по первому из сигналов точного времени, передаваемых по радио, о чём предварительно оповещены все приёмные станции. Итак, минуты за две до сигналов, включаю ненадолго ревун, хотя близко уже ни души, и жду время старта. Вскоре пискнул приемник, и я тут же надавил на красную пусковую кнопку. Слышно как запустились регистраторы и ... ничего нет!

Резкий звуковой удар затряс наш пультовой вагончик. Грохот буквально оглушил до потери слуха. Невольно подчиняясь непонятному движению, рука моя потянулась к ключу блокировки питания пульта и ... повернула его. Всё стихло. В том числе и регистраторы.
http://garm.msk.ru/?photo&id=638

Конечно, прекратил "ужасное звукоизвержение" не я. Просто грохочущая "ракета" установки работает чуть более двух секунд. И, к счастью, мы успели записать все свои параметры. В последствии мне довелось провести более сотни таких опытов, где рёв продолжался значительно дольше, но этот первый "урок" мне запомнился навсегда.

К нам подошли представители, поздравили нас с успехом, осмотрели установку и улетели в Гарм. Вот так началась регулярная работа на гармском геофизическом полигоне МГД-отряда, с которым я проработал не один сезон, в разные времена года на протяжении 4-х лет. Немало сменилось людей в отряде, приходилось их заново обучать уже мне. В 1982 году эти работы прекратились, а установка была демонтирована. И встретиться с частью её оборудования и некоторыми людьми мне довелось уже на научной станции в Киргизии.

В. Фомин